Виталий Портников - "Вся правда про медиа"

16 января в эфире радио «Проминь» звучал очередной выпуск еженедельной программы Марины Бердичевской «Рентген. Вся правда про медиа»
В субботу, 16 января, гостем авторской программы Марины Бердичевской «Рентген», которая выходит по субботам в эфире радио «Проминь», был обозреватель «Радио Свобода», телеведущий и публицист Виталий Портников.
Поскольку выпуск «Рентген» пришелся на последние сутки перед началом первого тура президентских выборов, Портников не мог называть в эфире фамилий политиков и давать прогнозы и оценки их деятельности. Он размышлял об общих трендах развития мировой журналистики. В частности относительно роли и значения социальных сетей он подчеркнул, что социальные сети никогда не смогут составить конкуренции профессиональной журналистике.

«Социальные сети, о которых вы говорите, это обыкновенное любительство, и я не думаю, что мы вообще это должны обсуждать. Это, конечно, модная тема, но к реальной, профессиональной журналистике не имеет никакого отношения, потому что мы просто переоцениваем то, что называем Интернетом », - сказал Портников в эфире.

Предлагаю вашему вниманию расшифровку программы:

М.Б.: Поздравляю! В эфире - совместный проект радио «Проминь» и общественной организации «Телекритика» - программа «Рентген». Всю правду о медиа освещает для вас Марина Бердичевская.

Сегодня в студию «Рентген» пожаловал публицист, телеведущий и обозреватель «Радио Свобода» Виталий Портников. Поздравляю вас, господин Виталий!

В.П.: Добрый вечер!

М.Б.: Традиционно сегодня в этой студии я бы хотела поговорить с вами о журналистике. Мы сегодня меньше будем говорить об отечественной журналистике, а больше - о мировой. Как мы уже с вами обсудили перед передачей, я бы хотела, чтобы сегодня вы давали оценки как публицист, как телеведущий, как человек, который работает в средствах массовой информации. Как вам представляется, какие вообще сегодня направления, тренды развития журналистики в мире? Насколько я понимаю, есть социальные сети, которые сейчас бурно развиваются, они заменяют все другие формы подачи информации обществу.

В.П.: Я так не думаю.

М.Б.: Почему?

В.П.: Потому что мы можем говорить либо о профессиональной журналистике, или о любительстве. Социальные сети, о которых вы говорите, это обыкновенное любительство, и я не думаю, что мы вообще это должны обсуждать. Это, конечно, модная тема, но к реальной, профессиональной журналистике не имеет никакого отношения, потому что мы просто переоцениваем то, что называем Интернетом. Интернет в жизни любого общества, от античного до научно-технического, существовал всегда в разных формах, я имею в виду саму передачи информации. Были надписи на камнях в Античности, это не была журналистика, это был способ передачи информации от человека к человеку; была, условно говоря, уличная информация в средневековых городах, это еще не была журналистика, и потом это не была журналистика, когда появлялись газеты и журналы, это просто была возможность обмена информацией на рынке. Известно было, что любую интересную информацию надо получить на рынке в любом крупном городе, и журналисты туда ходили, чтобы выбрать себе наиболее интересные сплетни. Где, скажем, криминальные журналисты брали информацию о том, что может произойти какое-то ограбление или еще что-то? Почитайте «Москву и москвичей» Гиляровского - это то, что талантливый публицист, журналист отобрал на рынке, но отобрал из миллиона фактов, из миллионов историй. Китайская Дадзибао - знаменитая стена в Пекине, где люди вывешивали свои мысли и сообщения о происходящем, даже в социалистические времена, даже во времена Мао Цзедуна. Что это было? Журналистика? Нет, форма обмена информацией. Теперь пришло другое время, время, когда такой пекинской стеной стал Интернет, и это прекрасно, потому что мир уменьшается для каждого из нас до размеров экрана компьютера, и мы эту информацию можем иметь не только из Пекина (если мы живем в Пекине), но и из Шанхая, Сиднея, Киева, Москвы и т.д., Рио-де-Жанейро, откуда угодно. Но возникает вопрос качества этой информации - почему мы можем ей доверять, с чем мы можем соглашаться, какую информацию мы можем считать правдивой, человек может надеяться на то, что к ней прислушаются. Ведь поймите, что с появлением социальных сетей, с появлением блогов никто не отменял талант как таковой, умение анализировать как таковое, профессионализм как таковой, никто не отменял, наконец, умников и дураков. Вы знаете, что в нашей профессии немало людей, интеллектуальные возможности которых ограничены, но, так или иначе, мы этих людей с вами отбираем в определенную минуту - на творческом конкурсе факультета журналистики, когда мы набираем людей к какому-то штату к какой-то редакции. Мы с этими людьми всегда общаемся, мы понимаем, кто что может, мы понимаем, что этот человек способен писать на культурные темы, но абсолютно ничего не понимает в политике, а этот человек может дать анализ фондовых рынков, но абсолютно не способен понять, почему опера, которая поставлена в Киеве, по качеству хуже, чем опера, поставленная в Петербурге, или наоборот - как это Киеву удалось поставить спектакль, который может интересовать профессионалов или зрителей во всем мире. Для этого надо иметь способности. Интернет не создает этой системы отбора, потому что ты там один на один с компьютером, и ты можешь себе собрать сообщество таких же людей, как ты, с нереализованными возможностями, с завышенной самооценкой, с уверенностью в том, что ты не поэтому не занимаешься этим делом, что у тебя нет таланта, профессионализма, а потому, что тебе не повезло или потому, что тебя недооценили или плели против тебя определенные интриги, вы знаете, что человек способен сам себе объяснить определенные неудачи. Ты в своем журнале будешь писать то, что ты думаешь, то, что тебе нужно, и это может быть абсолютная графомания абсолютная глупость, и это происходит не только с журналистикой или публицистикой, это происходит и с большой литературой, с поэзией. Такого количества графоманских стихов мы не видели за всю историю человечества, как сейчас мы видим в Интернете, но они всегда были - в «Откровенниках» школьных дневниках каждой девочки в школе от Соединенных Штатов до Советского Союза всегда все это было. Но оно так и оставалось там, на этих страницах, она могла обменяться этим с тремя-пятью своими школьными подругами, даже уже на два класса выше об этом никто не знал, а сейчас она может выложить это в живом Интернете, и это прочтет 25 подружек, но мы с вами должны понимать простую вещь - на реально большую аудиторию, на влияние на какой-то ситуации могут рассчитывать только люди, которые прошли эту систему профессионального отбора, или проходят ее в самой сети, иначе не может быть. И если мы с вами говорим о том, что отдельные блоггеры в Интернете могут иметь аудиторию больше, чем профессионалы ...

М.Б.: 10 тысяч посетителей в день. Я знаю таких блоггеров.

В.П.: Но мы тогда должны сказать о качестве аудитории, читающей того или иного непрофессионального дописчика в такой сети, потому что порножурналы в этом мире всегда будут иметь больший тираж, чем какое-то качественное издание о культуре или какое-то общеполитическое издание. Это нормально. Просто большая часть людей, которые открывают эти порножурналы и всматриваются в эти великолепные глянцевые фотографии, никогда не будет той критической массой, которая будет влиять на развитие политики, экономики и культуры своей страны. Это нормально. Не может все общество, условно говоря, бегать по центральной магистрали своего города с инициативами, это и не нужно, каждый должен найти свою нишу, но мы говорим о журналистике как о определенной системе влияния, как об определенном посреднике между обществом и властью, обществом и культурой, обществом и экономикой. Я извиняюсь, но для этого нужна профессия, и для этого нужно, чтобы люди имели свой коэффициент качества, которые это получают. В Украине этот коэффициент качества очень низкий.

М.Б.: господин Виталий, кстати, вы затронули очень интересную тему - профессионализм журналистский, наличие школы, школ даже в стране. Как вам кажется, сейчас вообще есть кому готовить журналистов молодых, ведь большинство экспертов утверждают, что профессиональные качества журналистов, репортеров, особенно телерепортеров слишком снижаются в последние года?

В.П.: Это смотря от какого именно уровня об этом думать, честно говоря. Можно подумать, у нас была такая высокая журналистика, а сейчас все снижается.

М.Б.: Честно говоря, такое впечатление, что в советские времена журналисты были более профессиональные.

В.П.: Марина, в советские времена ни один человек не видел украинских телеканалов, идиотов не было их смотреть.

М.Б.: Я имею в виду и печатные издания.

В.П.: И печатных средствах массовой информации никто здесь не читал украинские. О чем мы говорим? В Киеве смотрели Московское центральное телевидение, и это был единственный канал, на котором можно было что-то увидеть, я уже не говорю о политической журналистике. Единственной политической программой в этой стране была программа ...

М.Б.: Программа «Время».

В.П.: Нет, я имею в виду здесь. Это была программа «Актуальная камера», если вы сейчас ее посмотрите, то станет просто жутко от того, что показывали здесь в советские времена, эти бесконечные репортажи о жатве. А газеты, которые здесь выходили, не могли быть сравнены с советскими газетами, потому что это были скучные пропагандистские листки. То, что позволяла себе московская журналистика, «Литературная газета», «Литературная Россия», «Советская культура», «Известия», «Комсомольская правда» - ничего этого не было и не могло быть, потому что это была фактически областная пресса республиканского уровня. Знаете, как когда-то Даниил Ганин сказал о Санкт-Петербурге: «великий город с областной судьбой», вот у нас была большая страна с областной судьбой, и это, конечно, отзеркаливалось на уровне журналистики как таковой. И только когда началась перестройка, начались первые робкие шаги для того, чтобы эта журналистика стала по крайней мере в уровень с хотя бы московской. Знаете, в 1988 году, кажется, когда Рональд Рейган впервые приехал в Советский Союз, я был аккредитован в пресс-центр его приезда от газеты «Молодежь Украины» вместе со своей эстонской коллегой, которая представила «Эстонскую республиканскую газету», на нас все журналисты смотрели, советские, московские, французские, итальянские, как на какое-то такое удивительное зрелище - кто это, кто сюда пришел. Киев и Таллин - таких городов на карте международной журналистики просто не существовало. Так что никакого уровня украинской журналистики в советские времена не было, нам пришлось ее строить с практически чистой бумаги с первых дней независимости Украины и до сих дней. Это был сложный процесс. И сегодня мы имеем самодостаточную систему собственных средств массовой информации в ситуации, когда у нас нет среднего класса, а значит, нет общества, которое должно требовать качественную журналистику, когда во всем мире развлекательная линия журналистики побеждает телевидение и радиовещание. То есть, мы во многом опоздали, мы могли сделать себе, условно говоря, Times или Guardian, мы, кстати, когда-то делали газету «24», думали именно о такой модели, но мы опаздываем с такими моделями, потому что их время уже проходит. Очень скоро уже будут Интернет- или электронные издания для качественной аудитории.

М.Б.: господин Виталий, вот вы говорите, что общепризнанный тренд - обращение к развлекательным моментам, это шесть «с», которые мы знаем: страх, смерть, секс и так далее, и вся журналистика работает с этими шестью «с». Вы как публицист, вообще почти нет в Украине серьезной, нормальной публицистики, и в частности социальные сети дают такую альтернативу, случается иногда. Или блоги на каких сайтах. Они дают какую-то возможность заниматься публицистикой.

В.П.: Я так не считаю. Блог не может быть публицистикой. Публицистика - обобщенный опыт, публицист - это человек, который умеет владеть словом, это не выражение мысли как таковой.

М.Б.: «Недолитература».

В.П.: Нет. Это ответственность, это умение обобщить ситуацию, это имя, это бренд. Если вы просто хотите написать то, что вы думаете, это не становится публицистикой сразу, поэтому я и не считаю, что социальная сеть - это публицистка. Появление собственного мнения, и я вновь повторяю, у нас собственное мнение было даже в советские времена. Был журнал «Рабоче-христианский корреспондент», это то же самое, и что, мы считаем этих людей публицистами? Нет. Это характер прессы, это абсолютно нормально, потому что то, о чем вы говорите, это задача крупных телевизионных каналов, но почему стало так? Потому, что ранее большое телевидение и так называемая большая пресса имели возможность обслуживать всю аудиторию, сейчас появляется возможность для всех. Ты можешь быть подписчиком культурного канала, можешь быть подписчиком спортивного канала и т.д. Я, допустим, люблю фадо - португальскую народную музыку, условно говоря. Раньше, чтобы послушать фадо, нужно было полететь в Лиссабон, купить там диск, приехать и послушать. Сейчас я могу иметь телевизионный канал, и 24 часа в сутки у себя в дома слушать, это еще не значит, что я буду слушать его каждый день, я просто привел пример специфического интереса. Кто-то любит еврейскую музыку, а кто-то румынскую. Кто-то хочет круглосуточно слушать Beatles или Depeche Mode, пожалуйста! Все возможности сейчас для этого есть, и это так называемая адресная аудитория. А большой телевизионный канал должен думать о том, что люди имеют и обобщенные интересы, потому что он этим людям продает рекламу; телевидение - это бизнес. У нас в украинских журналистов есть такое мнение, что можно работать в том, что не приносит доходов. Я думаю, что такие журналисты не осознают себе четко, что они должны получать зарплату за счет интереса к себе. Все остальные - не журналисты, это либо государственные служащие на общественном телевидении, которые выполняют специфическую миссию, либо являются потребителями чужих денег, или пользователями чужих грязных политических инстинктов. А в мире не так. В мире ты или работаешь на этом большом канале, конечно, этот обобщенный интерес примитивный, но большинство имеет примитивные интересы, чем меньшинство, он хочет смотреть мыльную оперу, он хочет смотреть футбольный матч, он хочет смотреть боевик, он хочет смотреть фильмы ужасов. И под это дают рекламу производители общей продукции - зубных паст, условно говоря, потому что человек, который, скажем, хочет вам продать какую-то марку часов за несколько тысяч или несколько десятков тысяч долларов, он не даст рекламу на телевидение, он даст рекламу в какой-то журнал, который читает человек такого уровня, потому что он точно знает, что магнат не будет смотреть мыльную оперу, люди, которые смотрят мыльные оперы не становятся магнатами. Ничего в этом плохого нет. Но главная задача средств массовой информации и здесь, и в мире - создание нишевых телевизионных каналов. Если я хочу смотреть только кино 40-х годов, я его смотрю, и под это тоже реклама, и я иду на это. Скажем, если я редактор таблоидной газеты, я получаю огромную зарплату, имею огромные возможности профессиональные и занимаюсь такой журналистикой, занимаюсь смертью, сексом, страхом и другим. А если я редактор серьезного политического еженедельника, у меня зарплата в несколько раз меньше, возможности меньше, яхты у меня нет, у меня просто есть квартира, я отдыхаю не в бунгало на Сейшелах, а всего-навсего в каком гостиничном номере на побережье Адриатики, но при этом ко мне огромное общественное уважение, все знают, кто я, и у меня есть влияние на развитие моей страны. Это такая плата. А он нет, никто не знает, кто он такой, никто никогда не узнает, кто он такой, более того, он может вам никогда не сказать, кто он такой, за завтраком в гостинице он скажет вам, что бизнесмен, потому что даже ему будет не очень приятно признаваться в том факте, что даже он, когда покупает собственную газету, он сразу же покупает газету этого редактора общественно-политического еженедельника, чтобы завернуть свою и спокойно за завтраком посмотреть, правильно ли журналисты поставили фотографии этой обнаженной груди какой-то очередной любовницы какого-то очередного футболиста. И все. Это нормальная жизнь, нормальный мир.

М.Б.: господин Виталий, вы говорите, что журналист должен работать так, чтобы получать зарплату и приносить прибыль своему работодателю. Но во всем мире есть определенные отрасли, которые дотируются, то есть, культурные проекты, социальные проекты.

В.П.: Но я же делал сноску на то, если вы работаете в государственных или в социальных сетях средств массовой информации.

М.Б.: Насколько я знаю, мне рассказывали, что в большинстве французских газет на первых полосах никогда нет политики, никогда нет политических тем, они где-то на четвертой-пятой странице.

В.П.: Почему? В общеполитических газетах это не так - в Le Monde это не так, в Le Figaro это не так, там на первых страницах политика, просто это такие газеты, они имеют определенную аудиторию, определенный баланс рекламы и тиража. Вы говорите о таблоидах?

М.Б.: Нет, я говорю не о таблоидах, а о газетах, в которых стабильно высокий интерес к социальным темам, к жизненным историям.

В.П.: Я же вам говорю, это разные типы прессы.

М.Б.: Но это не таблоид, это социалка.

В.П.: Это так называемая массовая пресса. Мы же знаем это с факультета журналистики, и вы это знаете - есть пресса качественная, массовая, пресса массово-качественная, и пресса качественно-массовая - четыре категории газет и журналов, они достаточно сохраняются.

М.Б.: Я веду к тому, что в Украине нет ни телевизионных, ни печатных проектов культурных.

В.П.: В Украине нет качественной прессы как таковой, в Украине нет социальных проектов как таковых, в Украине нет социального телевидения, так как в нем не заинтересованы политические элиты, и не заинтересовано общество. В Украине много чего нет, многие атрибуты, которые есть в обычной европейской стране, от Албании и Андорры и заканчивая Чешской Республикой. Это ясно, но ничего особенного в этом нет, мы развиваемся. Если мы построим нормальное государство, если возникнет средний класс, значит, у него возникнет потребность в этом. Этого нет, потому что нет потребности, нет настоящего общественного запроса, но в этом обществе нет запроса на качественную политику, на собственное участие в политической жизни, им кажется, что участие - это пришел - проголосовал - забыл, а государство затем должно, и если оно чего-то не делает, то это плохое государство. Это не вопрос журналистов, это вопрос общественной активности как таковой.

М.Б.: Как вам представляется, в ближайшие годы, - насколько я понимаю, некоторые из украинских каналов сейчас занимаются производством собственного мыла, - кроме мыла и каких-то чисто развлекательных юмористических проектов а-ля «95 квартал», то-то будет делаться?

В.П.: Я думаю, что у нас нет для этого достаточно социального запроса и профессионального потенциала. Я думаю, что состояние ближайшие годы в стране будет только ухудшаться, так что не надо лелеять надежды.

М.Б.: господин Виталий, я очень вас благодарю за то, что вы сегодня пришли к нам в студию. В эфире была программа «Рентген», в гостях программы был обозреватель «Радио Свобода», публицист и телеведущий Виталий Портников. Всю правду о медиа освещала для вас Марина Бердичевская. До новых встреч!